«Исцеленный» «чудотворцами»
Уж видно Русь так сотворена,
Россия — страна чудес, а, значит, ими наших читателей не удивишь. Но так как обыденная информация еще скучнее, то лучше уж все-таки о чудесах, точнее о злоключениях одного человека (назовем его условно Скориным Петром Алексеевичем), которому выпало на долю быть не совсем шаблонной личностью и который вместо того чтобы немедленно исправить себя, т.е. стать таким «как все» продолжал (и похоже продолжает) «оригинальничать», чем, конечно, зарабатывает недовольство и непонимание многих самых разных людей. Его сосед-пенсионер, участник Великой Отечественной войны с 1987 по 1999 год старался всех убедить в том, что Скорин много работает на своём огороде не иначе, как только потому, что готовится к войне, и за это его «нужно подвергнуть высшей мере наказания». Он призывал на голову «немца» все кары небесные и земные, обращался неоднократно к городским властям, убеждал всех соседей «пока не поздно» арестовать Скорина, а когда люди и органы продолжали бездействовать, тогда он по мере своих старческих сил продолжал бороться с «немцем» в одиночку, т.е. бросал камни в Скорина и в работающих у него по найму людей, нередко попадал, но, к счастью, без тяжелых последствий для последних. Конечно, Скорину приходилось неоднократно вызывать милицию, но... «что делать со стариком, которому за 80 лет?!» Его даже ни разу не оштрафовали, хотя угроза убийства, клевета, постоянные оскорбления, бросание камней в людей наказываются, в общем случае, гораздо строже, чем штраф. Старик «точно знал», что Скорин четыре раза сидел в тюрьме и столько же раз сменил фамилию, что он украл у него бревно, четыре жерди, убил собаку... и не уставал это повторять все 12 лет «общения» с соседом. Почему родственники старика и соседи не объяснили ему абсурдность его «точных знаний»? Это первое чудо в этой истории. На наш взгляд объяснять старику никто ничего и не хотел. Соседей больше устраивало то, что можно слушать забавные спектакли почти ежедневно и бесплатно. «Со стариком, с милицией и даже с соседями всё ясно, - скажет проницательный читатель, - но куда смотрела психиатрия?! Это ведь явно её компетенция»! О проделках старика милиция должна была поставить в известность психиатров. Нам неизвестно, состоял ли в ПНД на учёте борец с «немцем», зато известно другое: психиатрия окружила «заботой и вниманием» всё того же Скорина. Началось это с того, что в 1984 году за демонстративный отказ от участия в Выборах Скорина подвергают аресту и принудительному «лечению» в психоневрологическом диспансере. Затем Скорина амбулаторно контролируют до 1991 года, а снимают с учёта в ПНД только осенью 1999 года, т.е. на сегодняшний день он признан психически нормальным, т.е. исцелённым. Это главная часть нашего повествования и ниже мы будем о ней говорить подробно, а пока докончим осмысление первого чуда. Как бы не были сумасбродны «точные знания» старика-соседа, но повод для таких сногсшибательных утверждений всё-таки давал сам Скорин. Поставим себя на место старика. Что мы видим? Приехал из соседнего города 45-ти летний мужчина без семьи. Там он жил в благоустроенной квартире со всеми удобствами, а здесь поселился в хибару похожую на землянку. Вместо того, чтобы строить новый дом, как все, начал какие-то совершенно непонятные для старика эксперименты, проявляя при этом невиданное упорство и постоянство. Значит, справедливо рассудил старик, в голове у него какая-то большая и необычная цель. Какая? Подготовка к войне или какой-то диверсии, или маскировка своего преступного прошлого, или психическое расстройство, или, наконец, и то, и другое, и третье вместе. Так что не так уж и смешно выходило, когда он Скорину говаривал: «Что, воевать собираешься?! Ничего у тебя не получится. Придёт батальон солдат. Я только командовать буду: «Обход справа! Обход слева! И все твои окопы и траншеи (у Скорина огород 24 сотки) не помогут тебе». Теперь читателя нужно ввести в курс относительно «чудачества» или «оригинальничания» Скорина, за которые не только старик, но и вполне нормальные люди его или осуждали, или, недоумевали над его образом жизни. Во-первых, сам переезд из более крупного города в небольшой городок, где у Скорина не было ни родных, ни настоящих друзей и, где он поселяется на самую забытую властями города окраину, где не было ни водопровода, ни газопровода, ни даже городского телефона (вызвать «Скорую», «Пожарную», «Милицию» жители посёлка могли только преодолев километровое расстояние до поста ГАИ, где могли позволить, могли и не позволить воспользоваться телефоном. Медицинский пункт и почтовое отделение были на расстоянии уже 2,5 км. До остановки единственного маршрутного автобуса всё тот же километр... и т.д. Поселяться в такие «удобства» можно было только по самой крайней нужде. А её, при поверхностном взгляде у Скорина не было. Как уже отмечалось, в Магнитогорске, из которого приехал Скорин, у него была благоустроенная квартира, в которой он проживал с родной сестрой, было множество друзей, положительная популярность в большом производственном коллективе, невиданно широкая общественная деятельность (насчитывалось 24 ее вида). Конечно, ничто не препятствовало и созданию семьи, а Скорин вдруг по каким-то ему одному понятным побуждениям, срывается с места и поселяется туда, где кроме чистого воздуха (за огородом его сразу начинается зеленая зона, т.е. сосновый лес) нет никаких преимуществ. Правда, большой огород и возможность работы на воздухе рядом с зелёной зоной это не так уж и мало, но ценят это как раз те, кто вдоволь хлебнул городского «рая», а не те, кто живёт в деревнях или на таких окраинах городов, где жизнь больше похожа на деревенскую. В 42 года Скорин решил, что вырваться из индустриального «рая» т.е. из дымного Магнитогорска нужно, и нужно немедленно, так как городской шум и воздух был у Петра Алексеевича в печёнках и прямом, и в переносном смыслах. Были и другие обстоятельства, невидимые для постороннего глаза. Немудрые соседи из числа алкашей «чудачества» Скорину простили и признали его таким же неблагополучником, как они сами, или даже хуже. Мы не станем описывать множество трагикомических случаев возникавших постоянно в результате такой оценки Скорина местными алкашами. Заметим только, что комических моментов здесь было меньше, чем их давал упомянутый сосед-пенсионер. 10 раз Скорину приходилось защищать свое человеческое достоинство или жизнь кулаками, 9 раз в его дом проникали воры и т.д. Всё это для нас обычно и привычно, а мы сегодня условились говорить только о «чудесных» явлениях. Поэтому расскажем, как встретили его другие сограждане г. Белорецка. Скорин обладал редкой профессией, и нужда соответствующего предприятия в таком специалисте была острая. Поэтому на работу принимают его очень охотно и, вероятно, поэтому же сразу нагружают таким объемом работ и такими трудностями, с которыми по настоящему не справились бы и несколько специалистов. Когда же Скорин, (впервые в жизни) стал выражать недовольство таким порядкам и пообещал даже написать докладную записку в вышестоящую инстанцию, начальница цеха решила, что лучший метод обороны есть наступление и написала сама характеристику на Скорина как на психически ущербного и политически неблагонадёжного. Её поддержали и руководитель предприятия, и профорг. А тут еще отказ Скорина от голосования и его заявления при 4-х свидетелях: «Выборы при одном кандидате на одно место это абсурд, это наш национальный позор». Всё одно к одному, и Скорина направляют к психиатрам. Те звонят своим коллегам в Магнитогорск и узнают, что Скорин там состоял на учете... Конечно, «больному» об этом не говорят, а только несколько раз спрашивают: «Вы лечились ранее у психиатров»? и когда столько же раз получают категоричный отрицательный ответ, то сомнений у врачей не остаётся: перед ними больной, и его пора лечить в стационаре. Между тем, Скорин действительно раньше не лечился и не знал, что по доносу одного молодого члена КПСС за инакомыслие он был поставлен на учёт в Магнитогорском ПНД. Так что белорецких психиатров понять можно. Они располагали буквально целым букетом «доказательств» и «свидетельств» патологии психики Скорина. Чего стоила одна характеристика с места работы подписанная 4-мя подписями, заверенная круглой печатью и содержащая такие фразы: «...странен, нелогичен, ставит под сомнение демократичность советских законов, в общественной жизни не участвует...», причем машинистка, печатая характеристику, вместо слова «странен» напечатала слово «страшен», а у белорецких психиатров как раз недавно разоблачили одного субъекта, который убил 6 человек и скрывался под маской «дурика» в ПНД. А не есть ли Скорин такой же субъект как Чикатило? Лучше мы его, на всякий случай, полечим. Лечение бесплатное, вреда оно ему не принесёт. Так, вероятно, рассуждали врачи. А где же здесь чудо, спросит читатель? Ошибаться могут все, в том числе и врачи. Но чудо всё-таки есть. Даже, если бы Скорин приехал из далёкой Австралии, то и тогда можно было узнать, кем он был раньше и как жил. Приехал же он из соседнего города, и позвонить на предприятие, где он отработал 15 лет и где его знали, что называется «как облупленного» не составляло ни малейшего труда. Но этого сделано не было. Видимо, это не входило в должностные обязанности врачей, а о гражданских и общечеловеческих «чудотворцы» понятия не имели. Не исключено, что некоторые из них искренно считали, что поступили правильно и даже человеколюбиво. А сколько горя и позора пришлось испытать «больному» знает только он один. Паспорт, впрочем, ему не был испорчен, звание офицера запаса снято не было и формально, казалось бы, ни в каких правах он не был ограничен. Но что получалось фактически? С печатью «дурика» бывший активист-общественник сразу делается изгоем, отщепенцем. Он не может даже зайти к старым друзьям, так как на вопрос «Как дела?» не знает что ответить. Сказать «Нормально» - не поворачивается язык, а сказать так, как есть, значит, по сути «поплакаться в жилетку», чего от него никто и никогда не ожидал, ибо как раз ему, оптимисту и энтузиасту «до мозга костей», приходилось утешать других, но одновременно иметь и идейных противников, которые радовались неудаче Скорина, а факт госпитализации в ПНД восприняли бы как полный триумф своей (мещанской) жизненной позиции и, как полное и окончательное поражение мировоззрения Скорина. Еще хуже было другое: в эти годы здоровье Петра Алексеевича было таким слабым, что он был вынужден обращаться к врачам (терапевтам, хирургам), а «сарафанное радио» медсестёр сообщало: «У него ничего не болит, а он на учёте в ПНД и ему нужно дать психотропные таблетки». Счастье Скорина в том, что из врачей (не психиатров) ему попадались нормальные профессионалы, а не «чудотворцы. Это спасло его. Ложь его только замарала (и то временно) но не убила. Он до сих пор работает, конечно, на другом предприятии, ведет кое-какую общественную работу, иногда печатается в газете. Но «возникать» (как выражается молодежь) ему уже не приходится. «Врачебная тайна» его госпитализации в ПНД известна всем, но вслух о ней не говорят. (Это было бы лучше!). Ласковые, елейные нотки иногда звучат из уст должностных лиц, из чего нетрудно догадаться, что авторам этих ласковых слов «всё известно»... Кроме главного: больным психически он не был никогда. Таковым его объявили врачи-чудотворцы при содействии (или по инициативе) должностных лиц-чудотворцев. Много и других удивительных, комических и трагических моментов было у нашего героя. Но перечисление их может утомить наших читателей, поэтому пора подвести черту, вместо которой вспомним стихотворение Никитина «Сплетня»: Живи как отшельник, гуляй или плач, (2001 год.) P.S. В настоящее время герой рассказа по-прежнему от «оригинальничания» не «излечился», и если бы в книге рекордов Гиннеса отмечалась суммарная нестандартность человеческих биографий, то по Скорину она бы плакала: за всю жизнь у него украдено 8 велосипедов, за три года 2009-2011 в его дом проникали 21 раз воры (и столько же раз вызывалась милиция), 90 земляков должны ему деньги, 23 из должников уже на том свете, на его огороде утилизировано порядка 150 автопокрышек и несколько сотен стеклянных и пластмассовых бутылок. С другой стороны – широкая общественная деятельность, персональный сайт (при отсутствии компьютера и даже телевизора). Вот так в жизни бывает – стремишься быть логичным, а получается «не как у всех»… (2013 год.) |
